(Гал. 1, 11-19)
К галатом гл. 1, ст. 11. Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое,
12. ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
Самозащита апостола прежде всего касается достоинства его учения, которое не было его личным и вообще человеческим, но богооткровенным. Далее апостол кратко раскрывает, как совершилось это откровение. Подробнее об этом изложено в Книге Деяний святых апостолов, написанной одним из его сотрудников, евангелистом Лукой (в главе 9). Но нельзя сказать, чтобы апостол имел в виду здесь одно только откровение, бывшее при его обращении. Очевидно, он обобщил все откровения, бывшие ему до сих пор, из которых он мог в полноте научиться всем истинам христианской веры. Об этих откровениях апостол упоминает в Первом Послании к Фессаловикийцам (см. 1 Фес. 4, 15), в Первом к Коринфянам (см. 1 Кор. 9, 1; 15, 3) и во Вторим к Коринфянам (см. 2 Кор. 12, 2).
Апостол с особенной настойчивостью говорит о том, что он не от человека принял Евангелие и не научимся ему. Та и другая форма восприятия весьма естественная и обычная, поэтому нельзя думать, чтобы он осуждал их, но по особенным обстоятельствам, а именно по причине унижения его сравнительно с другими апостолами, он вынужден был сказать, что есть и еще иной способ познания Христа, притом наивысший, — эта Его личное откровение, которого и удостоился апостол Павел, ставший через это равным по именованию с первоверховным апостол Петром. Так как откровения, бывшие апостолу, запечатлены были характером таинственности, то он и не раскрывает их здесь, памятуя опасность предложения бисера не могущим оценить его. «Смотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — как он и от высших, и от нижних доказывает, что он был ученик Христа, Который Сам, Без посредства человеческого, благоволил открыть ему разумение всего». К этому блаженный Феофилакт присовокупляет: «Тот Самый открыл мне Евангелие, Кто научил и прочих с Петром апостолов». «Говорит же об этом для того, чтобы противопоставить это клеветам противников, давая знать, что и в этом не ниже он прочих апостолов, ибо как они от Самого Господа приняли учение, так и он имел Его учителем». Между принять и научиться, по словам блаженного Иеронима, такое различие, что принимает Евангелие тот, кому оно внушается в первый раз, кто приводится только к вере в него, научается же тот, кто познает и все тайны его. К этому преосвященный Феофан присовокупляет: «Он говорит как бы так: я от человек не принял его готовое и сам не измыслил его; в каком случае ниже научихся — будет то же, что не сам изобрел его. Последняя мысль особенно важна в том отношении, что отвергает гадание тех, которые полагают, будто учение святого Павла есть его личное воззрение на Евангелие».
13. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,
14. и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
Прошедшая дохристианская жизнь святого апостол Павла неопровержимо показывает, что он не принял ни от кого и не научился Евангелию, ибо это возможно было по его положению в иудействе, самым рьяным учителем которого он был, а в отношении к христианству он был даже жестоким гонителем, и только Божественная сила Христова могла совершить в нем тот переворот, который он пережил на пути в Дамаск (см. Деян. главы 9, 22, 26). Конечно, он знал Ветхий Завет, а из него и то, что сказано было в нем о Христе, но все это было закрыто от него как бы покрывалом, массой отеческих преданий, которые, как известно, только затемняли истинный образ Христа, ибо представляли Его не столько Спасителем от греха и проклятия, сколько избавителем от рабства завоевателей и даже покорителем прочих народов еврейству. «И одного апостольского слова достаточно было для удостоверения, что Евангелие им получено свыше. Но он не довольствуется этим, а представляет осязательнейшее тому доказательство в своей перемене, которой должно дивиться, как и делали уверовавшие из Иудеи, и славить Бога (см. Гал. 1, 23-24), но вместе признать, что дело святого Павла и проповедь его идут от Бога, и потому слушать его и покоряться его распоряжениям».
Говоря слышасте, апостол показывает, что до галатян доходит слух о нем, а он сам не рассказывал им. «Слух о нем не распространился бы так, — говорит святой Иоанн Златоуст, — если бы жестокость его гонения не была слишком велика и для всех несносна». Относительно отеческих преданий блаженный Иероним Стридонский говорит: «Мудро поступил святой Павел, внеся в свое повествование указание на то, что он не столько закону Божию работал, сколько отеческим преданиям, по которым учили учениями заповедям человеческим (см. Мф. 15; Мк. 7) и отвергали Закон Божий, чтобы отстоять свои предания. В этом смысле сказал и выше, что преуспевал не в законе, а в жидовстве». Святой Иоанн Златоуст обращает особое внимание на то, что Павел все делал по ревности и любви к Господу. Он по ревности гнал Церковь Божию и по ревности же служит ей. А это доказывает, что он не имеет никаких других побуждении, которые приписывают ему лжеучители.
15. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил
16. открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, — я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью,
Жизнь апостола по обращении тоже не могла быть благоприятной для учительства его у других апостолов, поэтому здесь нужны были особенные божественные откровения, которые и сообщались ему по мере нужды. В обращении своем апостол различает разные моменты: избрание (предопределение), призвание благодатью, откровение Сына в нем и назначение апостолом язычников. «Хотя все это апостол высказывает будто мимоходом, спеша выразить ту мысль, что он абие не приложихся плоти и крови, ни взыдох к апостолам, тем не менее истины, которые внушаются его словами, многозначительны не для одних галатов, но и для всех нас, ибо ярким светом богопромышления освещают события и жизнь каждого из нас, указывая в вечности источник того, что совершается во времени». Особенность промышления Божия о Павле заключалась в том, чтобы внезапное его изменение многим послужило к удостоверению в истине Евангелия (ср. 1 Тим. 1, 16). Избран был от чрева пророк Иеремия (см. Иер. 1, 5). Но избрание не есть еще полное определение ко спасению, а потому несправедливо выводится отсюда учение о предопределении ко спасению без участия свободной человеческой воли. Бог хочет всех спасти и всех призывает ко спасению, на каждый пользуется этим по произволению. По слову блаженного Феофилакта, «Бог избрал Павла не по жребию, а по предведению, что он достоин того». Так и пророка Иеремию: «зная, каков он будет, призвал его?». «Мы судим по тому, что есть, а Тот, перед Которым и будущее есть как настоящее, произносит суд по предвидимому концу», — говорит блаженный Иероним. Призвание апостола, бывшее на пути в Дамаск, было призванием только к вере и благодати, а избрание к апостольству последовало после, хотя уже преднамерение его была и здесь. Он есть Мой избранный сосуд, — сказал Бог Анании (Деян. 9, 15). По объяснению святого Иоанна Златоуста, апостол потому так смиренно все приписывает Богу, «чтобы никто не отчаивался, когда худший из всех людей удостоен человеколюбия Божия».
Откровение Сына Божия произошло во святилище души Павла внутренним озарением Духа Святого, когда, по слову Златоуста, откровение озарило его душу и он имел в себе Христа говорящим. Этим озарением Павел узрел, что Иисус Христос есть Единородный Сын Божий, и в уме его вообразилось все существо Евангелия. Наученному Самим Богом, и притом чиста духовным образом, Павлу естественно было не прибегать к обычным человеческим способам научения, даже через самих апостолов, «ибо крайне было бы несправедливо и несообразно, если бы тот, кто научился бы от Самого Бога, стал советоваться с человеками (имеющими плоть и кровь) ».
17. и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
18. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.
19. другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Так как апостол Павел все мысли свои направляет к тому, чтобы указать, что его учение от Бога, то показав, как началось в нем это святое дело, теперь он заявляет, что он не учился Евангелию у апостолов (а потом), равно и у других христиан (стихи 21-24). Так, не видевшись ни с кем из апостолов, Павел проповедовал в Аравии и Дамаске. И только через три года отправился в Иерусалим повидаться с апостолом Петром, Иаковом и другими, которых, однако, ему не привелось тогда видеть. Имея в виду, что горе тем, которые мудры в своих глазах (Ис. 5, 21), святой Иоанн Златоуст разъясняет, почему Павел говорит, что он не ходил к апостолам, упредившим его в призвании. «Он говорит — не к унижению апостолов и не для похвалы себе, но охраняя везде безопасность Евангелия и желая показать важность и достоинство своей проповеди. И если бы нужно было посоветоваться ему, то Открывший ему слово проповеди повелел бы ему сделать и это». Однако по прошествии трех лет Павел все же посетил апостолов в Иерусалиме. «Это путешествие, предпринятое ради Петра, доказывает великое уважение Павла к нему, — говорит святой Иоанн Златоуст. — Пребывание же у него столько (15) дней доказывает дружественное расположение и искреннюю их любовь между собой». Относительно же апостола Иакова Златоуст говорит: «Заметь, скольким почтением и его наименовал он. Он мог бы сказать: сына Клеопова, как и евангелист сказал. Но не назвал его так, но как же? Братом Господним, хотя, впрочем, он не был братом Господним и по плоти, но почитался таким (как сын Иосифа или сестры Богоматери). Он и во многих других местах показывает, что расположен был ко всем апостолам так искренно, как ему было прилично». К этому блаженный Иероним присоединяет, что святой Павел, кроме этих, никого из апостолов не видел; это не потому, чтобы не хотел их видеть, но потому, что они разошлись с проповедью Евангелия. В Книге Деяний святых апостолов, где рассказывается подробно об обращении Павла, не сообщается о путешествии его в Аравию. Но там говорится, что прошло довольно времени (Деян. 9, 23), когда после обращения апостол Павел прибыл в Иерусалим. В это довольное время он и мог посетить Аравию, сколько для проповеди, более удобной среди незнавших его, столько же и для того, чтобы уединиться от неблагоприятных толков по поводу его быстрого обращения, и, наконец, для того, чтобы более спокойно пережить тот великий переворот, который совершился в нем.
К галатом гл. 1, ст. 11. Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое,
12. ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
Самозащита апостола прежде всего касается достоинства его учения, которое не было его личным и вообще человеческим, но богооткровенным. Далее апостол кратко раскрывает, как совершилось это откровение. Подробнее об этом изложено в Книге Деяний святых апостолов, написанной одним из его сотрудников, евангелистом Лукой (в главе 9). Но нельзя сказать, чтобы апостол имел в виду здесь одно только откровение, бывшее при его обращении. Очевидно, он обобщил все откровения, бывшие ему до сих пор, из которых он мог в полноте научиться всем истинам христианской веры. Об этих откровениях апостол упоминает в Первом Послании к Фессаловикийцам (см. 1 Фес. 4, 15), в Первом к Коринфянам (см. 1 Кор. 9, 1; 15, 3) и во Вторим к Коринфянам (см. 2 Кор. 12, 2).
Апостол с особенной настойчивостью говорит о том, что он не от человека принял Евангелие и не научимся ему. Та и другая форма восприятия весьма естественная и обычная, поэтому нельзя думать, чтобы он осуждал их, но по особенным обстоятельствам, а именно по причине унижения его сравнительно с другими апостолами, он вынужден был сказать, что есть и еще иной способ познания Христа, притом наивысший, — эта Его личное откровение, которого и удостоился апостол Павел, ставший через это равным по именованию с первоверховным апостол Петром. Так как откровения, бывшие апостолу, запечатлены были характером таинственности, то он и не раскрывает их здесь, памятуя опасность предложения бисера не могущим оценить его. «Смотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — как он и от высших, и от нижних доказывает, что он был ученик Христа, Который Сам, Без посредства человеческого, благоволил открыть ему разумение всего». К этому блаженный Феофилакт присовокупляет: «Тот Самый открыл мне Евангелие, Кто научил и прочих с Петром апостолов». «Говорит же об этом для того, чтобы противопоставить это клеветам противников, давая знать, что и в этом не ниже он прочих апостолов, ибо как они от Самого Господа приняли учение, так и он имел Его учителем». Между принять и научиться, по словам блаженного Иеронима, такое различие, что принимает Евангелие тот, кому оно внушается в первый раз, кто приводится только к вере в него, научается же тот, кто познает и все тайны его. К этому преосвященный Феофан присовокупляет: «Он говорит как бы так: я от человек не принял его готовое и сам не измыслил его; в каком случае ниже научихся — будет то же, что не сам изобрел его. Последняя мысль особенно важна в том отношении, что отвергает гадание тех, которые полагают, будто учение святого Павла есть его личное воззрение на Евангелие».
13. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,
14. и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
Прошедшая дохристианская жизнь святого апостол Павла неопровержимо показывает, что он не принял ни от кого и не научился Евангелию, ибо это возможно было по его положению в иудействе, самым рьяным учителем которого он был, а в отношении к христианству он был даже жестоким гонителем, и только Божественная сила Христова могла совершить в нем тот переворот, который он пережил на пути в Дамаск (см. Деян. главы 9, 22, 26). Конечно, он знал Ветхий Завет, а из него и то, что сказано было в нем о Христе, но все это было закрыто от него как бы покрывалом, массой отеческих преданий, которые, как известно, только затемняли истинный образ Христа, ибо представляли Его не столько Спасителем от греха и проклятия, сколько избавителем от рабства завоевателей и даже покорителем прочих народов еврейству. «И одного апостольского слова достаточно было для удостоверения, что Евангелие им получено свыше. Но он не довольствуется этим, а представляет осязательнейшее тому доказательство в своей перемене, которой должно дивиться, как и делали уверовавшие из Иудеи, и славить Бога (см. Гал. 1, 23-24), но вместе признать, что дело святого Павла и проповедь его идут от Бога, и потому слушать его и покоряться его распоряжениям».
Говоря слышасте, апостол показывает, что до галатян доходит слух о нем, а он сам не рассказывал им. «Слух о нем не распространился бы так, — говорит святой Иоанн Златоуст, — если бы жестокость его гонения не была слишком велика и для всех несносна». Относительно отеческих преданий блаженный Иероним Стридонский говорит: «Мудро поступил святой Павел, внеся в свое повествование указание на то, что он не столько закону Божию работал, сколько отеческим преданиям, по которым учили учениями заповедям человеческим (см. Мф. 15; Мк. 7) и отвергали Закон Божий, чтобы отстоять свои предания. В этом смысле сказал и выше, что преуспевал не в законе, а в жидовстве». Святой Иоанн Златоуст обращает особое внимание на то, что Павел все делал по ревности и любви к Господу. Он по ревности гнал Церковь Божию и по ревности же служит ей. А это доказывает, что он не имеет никаких других побуждении, которые приписывают ему лжеучители.
15. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил
16. открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, — я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью,
Жизнь апостола по обращении тоже не могла быть благоприятной для учительства его у других апостолов, поэтому здесь нужны были особенные божественные откровения, которые и сообщались ему по мере нужды. В обращении своем апостол различает разные моменты: избрание (предопределение), призвание благодатью, откровение Сына в нем и назначение апостолом язычников. «Хотя все это апостол высказывает будто мимоходом, спеша выразить ту мысль, что он абие не приложихся плоти и крови, ни взыдох к апостолам, тем не менее истины, которые внушаются его словами, многозначительны не для одних галатов, но и для всех нас, ибо ярким светом богопромышления освещают события и жизнь каждого из нас, указывая в вечности источник того, что совершается во времени». Особенность промышления Божия о Павле заключалась в том, чтобы внезапное его изменение многим послужило к удостоверению в истине Евангелия (ср. 1 Тим. 1, 16). Избран был от чрева пророк Иеремия (см. Иер. 1, 5). Но избрание не есть еще полное определение ко спасению, а потому несправедливо выводится отсюда учение о предопределении ко спасению без участия свободной человеческой воли. Бог хочет всех спасти и всех призывает ко спасению, на каждый пользуется этим по произволению. По слову блаженного Феофилакта, «Бог избрал Павла не по жребию, а по предведению, что он достоин того». Так и пророка Иеремию: «зная, каков он будет, призвал его?». «Мы судим по тому, что есть, а Тот, перед Которым и будущее есть как настоящее, произносит суд по предвидимому концу», — говорит блаженный Иероним. Призвание апостола, бывшее на пути в Дамаск, было призванием только к вере и благодати, а избрание к апостольству последовало после, хотя уже преднамерение его была и здесь. Он есть Мой избранный сосуд, — сказал Бог Анании (Деян. 9, 15). По объяснению святого Иоанна Златоуста, апостол потому так смиренно все приписывает Богу, «чтобы никто не отчаивался, когда худший из всех людей удостоен человеколюбия Божия».
Откровение Сына Божия произошло во святилище души Павла внутренним озарением Духа Святого, когда, по слову Златоуста, откровение озарило его душу и он имел в себе Христа говорящим. Этим озарением Павел узрел, что Иисус Христос есть Единородный Сын Божий, и в уме его вообразилось все существо Евангелия. Наученному Самим Богом, и притом чиста духовным образом, Павлу естественно было не прибегать к обычным человеческим способам научения, даже через самих апостолов, «ибо крайне было бы несправедливо и несообразно, если бы тот, кто научился бы от Самого Бога, стал советоваться с человеками (имеющими плоть и кровь) ».
17. и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
18. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.
19. другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Так как апостол Павел все мысли свои направляет к тому, чтобы указать, что его учение от Бога, то показав, как началось в нем это святое дело, теперь он заявляет, что он не учился Евангелию у апостолов (а потом), равно и у других христиан (стихи 21-24). Так, не видевшись ни с кем из апостолов, Павел проповедовал в Аравии и Дамаске. И только через три года отправился в Иерусалим повидаться с апостолом Петром, Иаковом и другими, которых, однако, ему не привелось тогда видеть. Имея в виду, что горе тем, которые мудры в своих глазах (Ис. 5, 21), святой Иоанн Златоуст разъясняет, почему Павел говорит, что он не ходил к апостолам, упредившим его в призвании. «Он говорит — не к унижению апостолов и не для похвалы себе, но охраняя везде безопасность Евангелия и желая показать важность и достоинство своей проповеди. И если бы нужно было посоветоваться ему, то Открывший ему слово проповеди повелел бы ему сделать и это». Однако по прошествии трех лет Павел все же посетил апостолов в Иерусалиме. «Это путешествие, предпринятое ради Петра, доказывает великое уважение Павла к нему, — говорит святой Иоанн Златоуст. — Пребывание же у него столько (15) дней доказывает дружественное расположение и искреннюю их любовь между собой». Относительно же апостола Иакова Златоуст говорит: «Заметь, скольким почтением и его наименовал он. Он мог бы сказать: сына Клеопова, как и евангелист сказал. Но не назвал его так, но как же? Братом Господним, хотя, впрочем, он не был братом Господним и по плоти, но почитался таким (как сын Иосифа или сестры Богоматери). Он и во многих других местах показывает, что расположен был ко всем апостолам так искренно, как ему было прилично». К этому блаженный Иероним присоединяет, что святой Павел, кроме этих, никого из апостолов не видел; это не потому, чтобы не хотел их видеть, но потому, что они разошлись с проповедью Евангелия. В Книге Деяний святых апостолов, где рассказывается подробно об обращении Павла, не сообщается о путешествии его в Аравию. Но там говорится, что прошло довольно времени (Деян. 9, 23), когда после обращения апостол Павел прибыл в Иерусалим. В это довольное время он и мог посетить Аравию, сколько для проповеди, более удобной среди незнавших его, столько же и для того, чтобы уединиться от неблагоприятных толков по поводу его быстрого обращения, и, наконец, для того, чтобы более спокойно пережить тот великий переворот, который совершился в нем.