«Приидите новаго винограда рождения божественнаго веселия в нарочитом дни воскресения царствия Христова насладимся».
Христос воскресе!
Да, велико духовное «наслаждение» сегодняшнего праздника. Радуемся мы тому, что поруганный и убитый нечестивцами Христос, Спаситель наш, воскрес из мертвых; радуемся тому, что Его воскресение нам дало жизнь вечную; радуемся, наконец, и тому, что торжественный и великий день сей и наши-то души хоть не надолго пробудил от сна греховного и «приобщил Христову царствию». Посмотрите сегодня на людей, не всех, но на большинство: они как будто бы переродились. Где сегодня обычное между ними недружелюбие, старания друг другу досадить, друг друга осмеять? Где присущая им кичливая гордость высших пред низшими? Где свойственная грешникам угрюмость и скрытность? Где все эти орудия нашей духовной смерти? «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?» (Ос. 13, 14). Вместо злобы мы встречаем сегодня взаимную между людьми ласку, вместо зависти — взаимное прощение, вместо гордости — братское лобзание великих мира сего с простолюдинами, вместо духовной смерти мы видим «воскресение и жизнь», вместо того ада, который мы устроили на земле в своей греховной жизни, мы сегодня предвкушаем тот рай, то небесное царство, что Господь обещал любящим Его. «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало».
Благословен Господь наш Иисус Христос, Который возвел нас от смерти в жизнь, искупил нас от тьмы к свету; благословен да будет Он и за то, что установил в Своей Церкви такой праздник, когда мы, хотя не надолго, хотя «отчасти» только, можем вознестись на высоту христианского настроения духа, когда мы «входим в радость Господа нашего» и хоть несколько приближаемся к той жизни, которою жили древние христиане, более нас достойные своего имени. О, если бы всегда жили мы тем радостным, всепрощающим, любящим настроением души, которое испытываем сегодня! Как бы светла и богоугодна была наша жизнь! Как бы мы сами, кажется, должны желать этого! Ведь если к сидящим в мрачной темнице преступникам, голодным и заброшенным, на минуту придет добрый человек, принесет с ним свет и сытную пищу и ласковую беседу, — как они будут нетерпеливо его ждать вторично, как они будут душою стремиться к нему, и думать о нем днем и ночью, и упрашивать стражей, чтобы еще раз и еще раз они уговорили дорогого гостя навестить их! Так и ныне в нашу мрачную темницу мирской жизни пришел воскресший из мертвых Христос, дал нам вкусить «новаго пития», Своей любви, осветил нас светом Своей радости: нам ли теперь не дорожить этою радостью, не беречь ее всю жизнь, как жемчужину, ради которой мудрый купец лишился всего имения? Вкусив раз Христа, пережив хоть на минуту своим сердцем всю правду Его обетований, всю сладость Его закона, неужели мы вновь теряем ее? Неужели только на сегодняшний день останемся христианами? Ведь не на один же только день воскрес Христос: «Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает, — писал апостол, — смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6, 9-11).
Итак, если бы мы на самом деле хотя сегодня-то жили «для Бога» и были бы «мертвы греху», то конечно мы бы не могли так легко и быстро вновь оживать для греха и умирать для Бога. А если однако так случается, если мы только на несколько часов живем для Христа, то значит живем не по настоящему, встречаем Его воскресение с недостаточно ясною верою, с недовольно твердою надеждою, с слишком слабою любовью. Как же нам проникнуться настоящею, а не кажущеюся только радостью, чем наполнить свою душу, чтобы встретить воскресшего достойно, чтобы и сегодняшнее наше «приобщение царствия Христова» было не однодневным легко исчезающим восторгом, но постоянно возрастающим проникновением заповедями Божиими, «чтобы радость наша была совершенна» (Ин. 16, 24)? Припомним священные повествования о явлениях воскресшего Спасителя своим апостолам и мироносицам-женам; вникнем в то расположение души, в котором они удостоились ясно узреть вновь своего Учителя, о ком они надеялись, что Он есть «хотяй избавити Израиля» (Лк. 24, 21); вникнем в это расположение и постараемся его усвоить себе, дабы и нам не в смутном только чувстве, но со всею ясностью узреть «в неприступном свете воскресения Христа блистающагося и радуйтеся рекуща».
Вот «еще сущей тьме» идут на гроб верные Христу ученицы, чтобы почтить поруганного и зверски казненного Учителя своего последнею земною честью и любовью, «несуще, яже уготоваша, ароматы» (Лк. 24, 1), и — что дороже ароматов — горькие слезы любви и благоговения. Они не презрели Христа в Его поругании, не убоялись насмешек и ненависти Его врагов, они помнили только Его любовь и святость и с сокрушенными сердцами спешили к Его гробу. Но что же их встретило во гробе? Вместо грубых воинов — небесные ангелы, вместо пещерной тьмы — невещественный свет, вместо рыданий надгробных — Сам воскресший с приветствием: «радуйтесь» (Мф. 28, 9). «Чтó ищете живаго съ мертвыми? Чтó плачете нетленнаго во тли? Шедше проповедуйте ученикам Его». Шедшие на скорбь, на позор и обиды возвратились благовестницами и научили величайшей истине воскресения тех, кому надлежало «научитъ вся языки» (Мф, 28, 19).
Братие! Когда мы видели в жизни поругание Христа, когда встречали забвение Его закона, — соблазнение ли детей, осквернение ли святыни, превозношение ли порока, — плакали ли мы как мироносицы, оставались ли тверды в любви своей к Нему? Отирали ли Его тело ароматами добрых дел, обличая поносителей, вразумляя соблазняемых, утешая огорченных? А если мы так не поступали, то сотворим так ныне, и тогда исполнится наша радость о воскресении, сотворим так и присно, чтобы и нам, как св. женам, удостоиться узреть Христову жизнь даже при тех обстоятельствах, когда миру будет казаться, что закон Его совершенно умер и попран в жизни. Будем подражать св. женам в безстрашной верности к Христу, не взирая на то, насколько Его ценят в окружающей нас жизни. Тогда мы, как все истинно благочестивые, истинно Ему преданные люди, будем духовными очами всегда видеть Его воскресение, подобно мироносицам, которым первым явил Он Себя в прославленной плоти.
Вот еще, к двум путникам Луке и Клеопе подходит неведомый третий, спрашивает их о причине их скорби, и упрекнув за непонимание пророков, начинает им объяснять «начен от Моисея», как «подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою» (Лк. 24, 26, 27). Богодухновенные предвещания древних праведников воспламенили дух скорбных учеников, в душах их с новою силою отобразился нравственный облик их возлюбленного Учителя — и что же? Пришедший к ним на трапезу путник, преломив хлеб, вдруг отверз им очи и они видят, что Сам-то воскресший Христос и был с ними, Он-то и раскрыл им сердца, разъясняя Писания.
Братие! Горят ли наши сердца при слушании слова Божия в церкви? Тщимся ли мы и сами читать данное нам в св. Библии откровение воли Господней? А если нет, то будем впредь поступать иначе, будем уделять хоть 15 минут в каждом дне, который мы отдаем своим мирским интересам, хоть несколько минут для усвоения божественного закона и, когда его читаем, будем горетъ сердцами, т. е. постараемся мысленно вкушать каждое слово Библии своим сердцем, переживать в себе самих все то, чему учит нас Господь. Тогда мы будем всегда с Ним жить, тогда ныне празднуемая радость Его воскресения и впредь пребудет с нами и мы будем носить ее всегда в своих горящих сердцах, «Пасху празднующе вечную».
Однако смотрите: ни мироносицы, ни ученики Христовы не удостоились Его встретить без испытания и скорби; но дольшее всех испытание, повидимому понесла та, которой Он «явился первее» (Мк. 16, 9), т. е. Мария Магдалина. Не нашедши Господа во гробе, она не поняла, что пришел уже день и час Его прославления, но решила в простоте души, что враги Его допустили еще новое поругание над Его телом, выбросив его куда-нибудь на улицу. Горько плачет она, так что от избытка слез не узнает беседующего с нею ангела, решает, что с ней говорит садовник и обращается к нему с последней надеждой: «аще ты еси взял Его, повеждь, где еси положил Его, и аз возьму Его» (Ин. 20, 15). Но вдруг она узнает голос не враждебного садовника, а сладчайшего Господа Иисуса: «Марие», и поклоняется воскресшему во плоти Богочеловеку.
Братие! Сколько раз в жизни нам приходилось терять Христа, не из пещеры погребальной, но из своего многогрешного сердца! Ищем ли мы Его снова? Плачем ли о потере теплыми слезами сокрушения? Просим ли всякого вновь указать нам путь к Христу? А если нет, то будем в этом подражать равноапостольной жене, которая в свое время была может быть грешнее нас и однако дважды обрела Христа и Его спасение. Первый раз Он из нее изгнал семь бесов, а другой раз послал ее благовестить «радость благовещения»: так и нам, если будем Его искать, если будем плакать при временной потере к Нему любви и надежды и твердой веры, если будем каяться и молиться и искать научения у виноградарей церкви, — и нам Господь откроет Себя, и нас исполнит радостью Своего явления, чтобы и мы «возвещали заутра милость Его и истину Его на всяку нощь», всякий день, всякий шаг помнили Его воскресение из мертвых, дабы им побеждать искушения житейские, и таким образом быть христианами не сегодня только, но всю жизнь, сохранять ту любовь, то всепрощение, то смирение перед всеми, чем так сладок для нас праздник воскресения, приносящий такие чувства.
Итак, каким же расположением души возможно удостоиться лицезрения Воскресшего? Верностью и любовью мироносиц, слушанием Писаний с горящими сердцами двух апостолов и неустанным исканием Христа Марии Магдалины. Если мы будем поддерживать в себе такие расположения и с терпением их воспитывать в своих душах, тогда не только здесь на земле мы будем всегда иметь в сердце радость Христова воскресения, но и «истее Того причащатися в невечернем дни царствия Его». А когда мрачная жизнь земли вооружится на дух наш, и искушения плоти и мира начнут обуревать наше сердце подобно христоненавистным книжникам, научившим воинов оклеветать чудо воскресения, когда, т. е. злоба, или зависть, или корысть, или честолюбие, или блудная страсть возстанут против нас, то будем вспоминать нашу сегодняшнюю пасхальную радость, будем воспроизводить в душе то небесное блаженство, что мы ныне испытываем, — и увидим, как ничтожны в сравнении с ним минутные радости греха, который «показует сладкая и вкушает присно горькаго напоения». Далеко убежим от этой горечи греха и крепче привяжем к своему сердцу сладость Христова воскресения, будем ее соединять с верностью, любовью, чтением св. Писания, и тогда сбудутся над нами слова Христовы: «паки узрю вас и возрадуется сердце ваше и радости вашея никтоже возьмет от вас» (Ин. 16, 22).
Произнесено на вечерни в первый день Св. Пасхи в соборе Александро-Невской Лавры; 1889 г.
Христос воскресе!
Да, велико духовное «наслаждение» сегодняшнего праздника. Радуемся мы тому, что поруганный и убитый нечестивцами Христос, Спаситель наш, воскрес из мертвых; радуемся тому, что Его воскресение нам дало жизнь вечную; радуемся, наконец, и тому, что торжественный и великий день сей и наши-то души хоть не надолго пробудил от сна греховного и «приобщил Христову царствию». Посмотрите сегодня на людей, не всех, но на большинство: они как будто бы переродились. Где сегодня обычное между ними недружелюбие, старания друг другу досадить, друг друга осмеять? Где присущая им кичливая гордость высших пред низшими? Где свойственная грешникам угрюмость и скрытность? Где все эти орудия нашей духовной смерти? «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?» (Ос. 13, 14). Вместо злобы мы встречаем сегодня взаимную между людьми ласку, вместо зависти — взаимное прощение, вместо гордости — братское лобзание великих мира сего с простолюдинами, вместо духовной смерти мы видим «воскресение и жизнь», вместо того ада, который мы устроили на земле в своей греховной жизни, мы сегодня предвкушаем тот рай, то небесное царство, что Господь обещал любящим Его. «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало».
Благословен Господь наш Иисус Христос, Который возвел нас от смерти в жизнь, искупил нас от тьмы к свету; благословен да будет Он и за то, что установил в Своей Церкви такой праздник, когда мы, хотя не надолго, хотя «отчасти» только, можем вознестись на высоту христианского настроения духа, когда мы «входим в радость Господа нашего» и хоть несколько приближаемся к той жизни, которою жили древние христиане, более нас достойные своего имени. О, если бы всегда жили мы тем радостным, всепрощающим, любящим настроением души, которое испытываем сегодня! Как бы светла и богоугодна была наша жизнь! Как бы мы сами, кажется, должны желать этого! Ведь если к сидящим в мрачной темнице преступникам, голодным и заброшенным, на минуту придет добрый человек, принесет с ним свет и сытную пищу и ласковую беседу, — как они будут нетерпеливо его ждать вторично, как они будут душою стремиться к нему, и думать о нем днем и ночью, и упрашивать стражей, чтобы еще раз и еще раз они уговорили дорогого гостя навестить их! Так и ныне в нашу мрачную темницу мирской жизни пришел воскресший из мертвых Христос, дал нам вкусить «новаго пития», Своей любви, осветил нас светом Своей радости: нам ли теперь не дорожить этою радостью, не беречь ее всю жизнь, как жемчужину, ради которой мудрый купец лишился всего имения? Вкусив раз Христа, пережив хоть на минуту своим сердцем всю правду Его обетований, всю сладость Его закона, неужели мы вновь теряем ее? Неужели только на сегодняшний день останемся христианами? Ведь не на один же только день воскрес Христос: «Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает, — писал апостол, — смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6, 9-11).
Итак, если бы мы на самом деле хотя сегодня-то жили «для Бога» и были бы «мертвы греху», то конечно мы бы не могли так легко и быстро вновь оживать для греха и умирать для Бога. А если однако так случается, если мы только на несколько часов живем для Христа, то значит живем не по настоящему, встречаем Его воскресение с недостаточно ясною верою, с недовольно твердою надеждою, с слишком слабою любовью. Как же нам проникнуться настоящею, а не кажущеюся только радостью, чем наполнить свою душу, чтобы встретить воскресшего достойно, чтобы и сегодняшнее наше «приобщение царствия Христова» было не однодневным легко исчезающим восторгом, но постоянно возрастающим проникновением заповедями Божиими, «чтобы радость наша была совершенна» (Ин. 16, 24)? Припомним священные повествования о явлениях воскресшего Спасителя своим апостолам и мироносицам-женам; вникнем в то расположение души, в котором они удостоились ясно узреть вновь своего Учителя, о ком они надеялись, что Он есть «хотяй избавити Израиля» (Лк. 24, 21); вникнем в это расположение и постараемся его усвоить себе, дабы и нам не в смутном только чувстве, но со всею ясностью узреть «в неприступном свете воскресения Христа блистающагося и радуйтеся рекуща».
Вот «еще сущей тьме» идут на гроб верные Христу ученицы, чтобы почтить поруганного и зверски казненного Учителя своего последнею земною честью и любовью, «несуще, яже уготоваша, ароматы» (Лк. 24, 1), и — что дороже ароматов — горькие слезы любви и благоговения. Они не презрели Христа в Его поругании, не убоялись насмешек и ненависти Его врагов, они помнили только Его любовь и святость и с сокрушенными сердцами спешили к Его гробу. Но что же их встретило во гробе? Вместо грубых воинов — небесные ангелы, вместо пещерной тьмы — невещественный свет, вместо рыданий надгробных — Сам воскресший с приветствием: «радуйтесь» (Мф. 28, 9). «Чтó ищете живаго съ мертвыми? Чтó плачете нетленнаго во тли? Шедше проповедуйте ученикам Его». Шедшие на скорбь, на позор и обиды возвратились благовестницами и научили величайшей истине воскресения тех, кому надлежало «научитъ вся языки» (Мф, 28, 19).
Братие! Когда мы видели в жизни поругание Христа, когда встречали забвение Его закона, — соблазнение ли детей, осквернение ли святыни, превозношение ли порока, — плакали ли мы как мироносицы, оставались ли тверды в любви своей к Нему? Отирали ли Его тело ароматами добрых дел, обличая поносителей, вразумляя соблазняемых, утешая огорченных? А если мы так не поступали, то сотворим так ныне, и тогда исполнится наша радость о воскресении, сотворим так и присно, чтобы и нам, как св. женам, удостоиться узреть Христову жизнь даже при тех обстоятельствах, когда миру будет казаться, что закон Его совершенно умер и попран в жизни. Будем подражать св. женам в безстрашной верности к Христу, не взирая на то, насколько Его ценят в окружающей нас жизни. Тогда мы, как все истинно благочестивые, истинно Ему преданные люди, будем духовными очами всегда видеть Его воскресение, подобно мироносицам, которым первым явил Он Себя в прославленной плоти.
Вот еще, к двум путникам Луке и Клеопе подходит неведомый третий, спрашивает их о причине их скорби, и упрекнув за непонимание пророков, начинает им объяснять «начен от Моисея», как «подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою» (Лк. 24, 26, 27). Богодухновенные предвещания древних праведников воспламенили дух скорбных учеников, в душах их с новою силою отобразился нравственный облик их возлюбленного Учителя — и что же? Пришедший к ним на трапезу путник, преломив хлеб, вдруг отверз им очи и они видят, что Сам-то воскресший Христос и был с ними, Он-то и раскрыл им сердца, разъясняя Писания.
Братие! Горят ли наши сердца при слушании слова Божия в церкви? Тщимся ли мы и сами читать данное нам в св. Библии откровение воли Господней? А если нет, то будем впредь поступать иначе, будем уделять хоть 15 минут в каждом дне, который мы отдаем своим мирским интересам, хоть несколько минут для усвоения божественного закона и, когда его читаем, будем горетъ сердцами, т. е. постараемся мысленно вкушать каждое слово Библии своим сердцем, переживать в себе самих все то, чему учит нас Господь. Тогда мы будем всегда с Ним жить, тогда ныне празднуемая радость Его воскресения и впредь пребудет с нами и мы будем носить ее всегда в своих горящих сердцах, «Пасху празднующе вечную».
Однако смотрите: ни мироносицы, ни ученики Христовы не удостоились Его встретить без испытания и скорби; но дольшее всех испытание, повидимому понесла та, которой Он «явился первее» (Мк. 16, 9), т. е. Мария Магдалина. Не нашедши Господа во гробе, она не поняла, что пришел уже день и час Его прославления, но решила в простоте души, что враги Его допустили еще новое поругание над Его телом, выбросив его куда-нибудь на улицу. Горько плачет она, так что от избытка слез не узнает беседующего с нею ангела, решает, что с ней говорит садовник и обращается к нему с последней надеждой: «аще ты еси взял Его, повеждь, где еси положил Его, и аз возьму Его» (Ин. 20, 15). Но вдруг она узнает голос не враждебного садовника, а сладчайшего Господа Иисуса: «Марие», и поклоняется воскресшему во плоти Богочеловеку.
Братие! Сколько раз в жизни нам приходилось терять Христа, не из пещеры погребальной, но из своего многогрешного сердца! Ищем ли мы Его снова? Плачем ли о потере теплыми слезами сокрушения? Просим ли всякого вновь указать нам путь к Христу? А если нет, то будем в этом подражать равноапостольной жене, которая в свое время была может быть грешнее нас и однако дважды обрела Христа и Его спасение. Первый раз Он из нее изгнал семь бесов, а другой раз послал ее благовестить «радость благовещения»: так и нам, если будем Его искать, если будем плакать при временной потере к Нему любви и надежды и твердой веры, если будем каяться и молиться и искать научения у виноградарей церкви, — и нам Господь откроет Себя, и нас исполнит радостью Своего явления, чтобы и мы «возвещали заутра милость Его и истину Его на всяку нощь», всякий день, всякий шаг помнили Его воскресение из мертвых, дабы им побеждать искушения житейские, и таким образом быть христианами не сегодня только, но всю жизнь, сохранять ту любовь, то всепрощение, то смирение перед всеми, чем так сладок для нас праздник воскресения, приносящий такие чувства.
Итак, каким же расположением души возможно удостоиться лицезрения Воскресшего? Верностью и любовью мироносиц, слушанием Писаний с горящими сердцами двух апостолов и неустанным исканием Христа Марии Магдалины. Если мы будем поддерживать в себе такие расположения и с терпением их воспитывать в своих душах, тогда не только здесь на земле мы будем всегда иметь в сердце радость Христова воскресения, но и «истее Того причащатися в невечернем дни царствия Его». А когда мрачная жизнь земли вооружится на дух наш, и искушения плоти и мира начнут обуревать наше сердце подобно христоненавистным книжникам, научившим воинов оклеветать чудо воскресения, когда, т. е. злоба, или зависть, или корысть, или честолюбие, или блудная страсть возстанут против нас, то будем вспоминать нашу сегодняшнюю пасхальную радость, будем воспроизводить в душе то небесное блаженство, что мы ныне испытываем, — и увидим, как ничтожны в сравнении с ним минутные радости греха, который «показует сладкая и вкушает присно горькаго напоения». Далеко убежим от этой горечи греха и крепче привяжем к своему сердцу сладость Христова воскресения, будем ее соединять с верностью, любовью, чтением св. Писания, и тогда сбудутся над нами слова Христовы: «паки узрю вас и возрадуется сердце ваше и радости вашея никтоже возьмет от вас» (Ин. 16, 22).
Произнесено на вечерни в первый день Св. Пасхи в соборе Александро-Невской Лавры; 1889 г.